Пётр Михайлович Муллер, Почётный гражданин города Вязники:
— В 1941 году мне было 9 лет. В то время мы жили в оккупации на территории Бессарабии, нынче это Молдавия. Спустя два месяца после начала войны на окраине нашего посёлка Цаул был организован еврейский лагерь. И евреев с нашего посёлка тоже туда посадили. Родители давали нам немного хлеба и варили мамалыгу — густую кашу из кукурузной крупы, которую резали шнурком на кусочки. Мы, мальчишки, прятали съестное на спине, под рубашкой, и позли к лагерю. Он был окружён двойной колючей проволокой. Мы знали, что люди в нём голодают. Когда удавалось подползти незаметно, перебрасывали еду через проволоку. Очень часто к колючему ограждению подходила молодая девушка с огромными красивыми глазами…
А ночью людей битком набивали в машину, которую местные прозвали душегубкой, и увозили в сторону соседнего посёлка Марамоновка. Выхлопные газы от машины поступали сразу в кузов, и пленные умирали ещё по дороге. У Марамоновки был ров, туда их скидывали, живых пристреливали…
Месяца за два их всех истребили. Лагеря не стало, как и не было вовсе… Только вот забыть-то такое как?!
Руфь Михайловна Лифанова, труженик тыла:
— Когда началась война, на фронт отправились мой отец и брат. Мы остались с мамой вдвоём. Никогда не забуду тот страшный гул, который издавали пролетавшие над Вязниками фашистские бомбардировщики (в основном в тёмное время суток): летели на Горький — бомбить заводы, поставлявшие вооружение Красной Армии.
Хлеб получали по карточкам. Для рабочих и ИТР норма была 600 граммов, для детей до 12 лет, служащих и иждивенцев – 400. Некоторые люди продавали свои карточки или уже выкупленный на них хлеб. И всё же, несмотря на перенесённые невзгоды, русские люди жалели пленных немцев, которых гнали по улице Заливной на баржи. Подходили и совали им завёрнутые в бумажку кусочки хлеба…
Из воспоминаний Евгении Николаевны БУДАНОВОЙ:
— В годы Великой Отечественной войны я была маленькой. Братик мой на фронте погиб, а мы с родителями в частном доме в Вязниках жили. Помню, как по нашему проулку пленных фашистов водили. В районе Покровского кладбища у них пункт пребывания размещался. Они шли голодные, смотрели через забор и просили чего-нибудь. «Девочки, дайте хоть яблочко», — говорили. Жалели мы их, конечно, хоть и врагами они были.
Комментарии