Недолгие сборы
Скажу сразу: специально к рейду не готовился. Позвонил инспектору рыбнадзора Александру Митенину. Узнал, что тот собирается на Клязьму, и через час уже сидел в лодке, подтягивая крепления спасательного жилета. Сейчас-то я понимаю, что именно этот оранжевый громоздкий, такой неудобный поначалу жилет, норовящий задраться на затылок, надежно защитил спину от встречного ветра и спас меня от переохлаждения. На реке было откровенно холодно, а в воде еще плавали кусочки льда.
Кроме меня и инспектора в лодке сидел местный старожил Владимир Владимирович, игравший роль проводника, эксперта и знатока. Опытный речник апрельскому солнцу не верил, потому и уши у зимней шапки опустил и подвязал под подбородком.
Впрочем, браконьерам холод без разницы. Доказательство – километры сетей, опутавшие акваторию Клязьмы и близлежащих рек и озер.
— Нерест рыб начался с 1 апреля, — говорит государственный инспектор отдела государственного контроля, надзора и охраны водных и биологических ресурсов по Владимирской области Александр Митенин, — и продлится до 10 июня. В этот период запрещена ловля рыбы спиннингами, сетями, любыми снастями, кроме обыкновенной удочки или донной удочки с двумя крючками. Но каждый день я выявляю нарушения и нахожу сети. Только вчера составил пять протоколов за нарушение правил рыбалки.
Не рыбаки, а охотники?
Наш рейд проходил 13 апреля, навигация была запрещена, а следовательно, кроме нас на реке не должно было быть никого, за редким исключением. Именно это «редкое исключение» ожидало нас в прибрежных кустах неподалеку от одной из приклязьменских деревень. Двух мужчин на резиновой лодке выдало движение весел. Камуфляж и серо-зеленая – в тон воде – резина надежно маскировали лодочников.
— Старые знакомые, — рассмотрев лица мужчин, прокомментировал инспектор, — буквально накануне составил на одного из них два протокола.
Мужчины при виде инспектора бросили грести и приветливо заулыбались:
— Добрый день, Александр Николаевич, — вежливо поздоровался один. Представился Юрой.
— Что на реке делаете? Сети ставите?
— Какие сети, какая рыба, Александр Николаевич! Охота скоро начнется, вот переправляемся на другой берег, чтобы бивак охотничий обустроить. (Несмотря на то, что навигация запрещена, охотникам разрешено выходить на воду, чтобы добраться до места охоты. – Прим. авт.).
А это в лодке зачем? – инспектор приметил и вытащил из-под ног лодочников несколько пустых мешков. – Рыбу собирать?
— Травой их набивать будем. Мешками-то сподручнее таскать, чем руками, — ответил находчивый Юра.
Но совсем «сухими» выйти из ситуации не удалось. Александр Митенин составил на одного из мужчин протокол за отсутствие спасательного жилета. 
Охотники отправились «к биваку», а мы в противоположном направлении – и очень неспешно. Метрах в 100-150 от нашего рандеву увидели белело пятно, показавшееся мне поначалу прибитым к берегу мусором. Однако Владимир Владимирович уверенно повел моторку к нему. В итоге, перед нами мешок, на треть заполненный сетями с запутавшейся в них рыбой.
— Даже притопить не успели, — удовлетворенно заметил речник, вытряхивая содержимое мешка на палубу, — так спешили подальше убраться. Нужно здесь как следует кошкой пройтись – наверняка еще сети найдем.
От рыб до чаек
Сети мы, разумеется, нашли. Дешевые «китайки» с застрявшими в них лещами и язями. Особенно запомнился один экземпляр – здоровенная, не успевшая еще отметать икру лещиха килограммов на пять.
— Вот такую бы на удочку поймать, — мечтательно произнес Александр Митенин, осторожно освобождая рыбину от лески и отпуская назад в Клязьму.
— Все равно ведь в сети попадет, не успеет разродиться, — пессимистично заметил Владимир Владимирович. – Ей ведь для этого тепло нужно, хотя бы градусов четырнадцать.
Выпустили в реку мы еще несколько крупных рыб, предварительно осмотрев на предмет телесных повреждений.
— Раненых и побитых отпускать нельзя, — объяснил инспектор, — они не выживут, а будут гнить и заражать реку.
В одной из сетей попались лещи с выколотыми глазами.
— Это чайки постарались, — заметил Александр Митенин, — они всегда сперва глаза клюют – там помягче.
— Не любит чайка, когда рыба на нее смотрит, — наставительно заметил Владимир Владимирович. – Поэтому сначала зрения ее лишает, и уже только потом… — речник выразительно провел большим пальцем по горлу.
Хороший «клёв»
Клязьма в этом году разлилась довольно широко, изменив знакомые очертания берегов. Инспектор уверенно правил в направлении Гороховца, надеясь по разливу добраться до озер.
— Два года не было разлива, — пояснил Александр Митенин, – и рыба в озера не заходила. Но мне сообщили, что сегодня туда можно добраться даже на моторке. Попробуем.
Немного поблуждав в поисках речного прохода, мы, наконец, попали из проточных клязьменских вод в воды озерные. Первый плетеный трофей, выуженный из реки, заставил моих спутников от души выругаться.
— Сороковка! – воскликнул инспектор, демонстрируя мелкоячеистую сеть. — И поставили ее во время нереста, чтобы всех мальков выбить. Крупная рыба в такую сеть все равно нормально не зайдет и выпутается.
И точно, «сороковка» оказалась практически пуста, не повезло лишь двум окунькам размером с детскую ладошку. В течение получаса мы извлекли из воды еще несколько сетей – на сей раз крупноячеистых – с трепыхающимися лещами. В одной сетке оказалась и парочка щук. Большой мешок, набитый выловленными сетями, мы переправили на нос лодки, а «клёв» не прекращался. К тому времени я уже отбросил фотоаппарат и принялся вместе с инспектором и Владимиром Владимировичем тягать из воды снасти.
— Знал, что по весне много сетей ставят, — говорю, — но не представлял масштабы происходящего.
— А самое плохое здесь то, что многие браконьеры про свои сети забывают, — отвечает Александр Митенин. – «Китайка» ведь стоит сущие копейки. Приехали мужики на рыбалку, выпили, сетку поставили, наутро забыли про нее и уехали. А рыба, попавшая в снасть, останется тухнуть.
Ближе к дому
Домой возвращались затемно. Возле небольшой деревеньки из пары-тройки домов, со всех сторон окруженных водой, заприметили лодку.
— Мне на реку выходить можно, — улыбнулся мужчина в лодке, — я же на острове теперь живу. Вот за хлебушком в город ездил.
— Держи тогда к хлебушку, — Александр Митенин извлек из-за пазухи небольшой сверток и протянул селянину. – Тебе в прошлый раз понравилось.
— А чегой-то там? – удивился мужчина, потянул носом и расцвел. – Сало! Спасибо. Кстати, паренек-то у вас совсем околел, теплее надо на реке одеваться.
Солнце к тому времени скрылось за горизонтом, я выбивал зубами барабанную дробь, а колени и плечи отплясывали лезгинку. Выручил Владимир Владимирович, протянувший термос с разведенным в кипятке вареньем, от которого стало потеплее. Лодка была под завязку набита выловленной снастью, которую вскоре предстояло сжечь. И хотя в тот день мы не поймали за руку ни одного браконьера, хочется верить, что планы расстроили многим. 
Комментарии