Взяться за прут Александру Леонидовичу пришлось не от хорошей жизни.
— В Вязниковский район мы переехали в 1992 году из Мурманска. Ситуация тогда в стране была непростая. Работы нет, поэтому нужно было найти занятие, чтобы прокормить семью. Можно было заняться и кузнечным делом, и лепкой из глины, но я остановил свой выбор на лозоплетении. Материала для этого занятия здесь в достатке, он — постоянный и практически неистребимый.
Изучать искусство лозоплетения Александру Харинову пришлось с нуля и постигать его тонкости на собственных ошибках. Сотни и тысячи ивовых прутьев были срезаны и пущены в дело, прежде чем мастер действительно стал мастером.
— Теперь практически все книги, изданные по лозоплетению, есть в моей библиотеке, а тогда их было не сыскать. Но я только сейчас понимаю, что как бы ни была написана книга, всё познаётся методом собственных проб и ошибок. Раньше, например, я брал все прутья подряд. Они проходили полный подготовительный цикл, а в процессе работы некачественное сырьё ломалось и выбрасывалось. Сейчас я уже в лесу вижу, какой прут стоит брать, а какой — нет.
Такой подход существенно сокращает объём работы, так как прежде чем приступить к плетению, мастер уделяет значительное время подготовке сырья. Для начала необходимо сварить его в кипятке, снять кору, высушить, рассортировать, затем снова замочить, заварить и только после этого начинать плетение. Чтобы ускорить процедуру, Александр Леонидович изобретает специальные приспособления и станки, но сам процесс лозоплетения не сможет заменить ни одна машина. Именно поэтому каждое изделие получается уникальным, и каждый хранитель древнего ремесла вырабатывает свой подход к делу.
— Кто-то, достигнув определённого уровня, останавливается и работает исключительно по накатанной схеме, постоянно делая одно и то же. Такой вариант больше походит на ремесло — творчества здесь минимум. С другой стороны, если делаешь новую вещь, то начинаешь изобретать дополнительные приспособления, добавлять какие-то элементы гнутья, ажура, разрабатывать дизайн, искать соответствующие пропорции. И это уже сплошное творчество. Здесь — тонкая грань, и всё зависит от желания человека: любой художник может стать ремесленником, а любой ремесленник – художником.
Одних только кресел Александр Харинов делает по 10-16 штук в год. К ним можно смело добавить журнальные столы, сундуки, кухонные уголки, табуретки, этажерки, ширмы, сани, детские люльки… Изделия мастера уже снискали популярность, а клиенты даже спустя несколько лет их использования отмечают качество и оригинальность хариновских творений.
— Вокруг такой вещи «танцует» всё остальное. Даже если просто поставить в комнате плетёный табурет, то глаз невольно будет обращаться к нему. Эти вещи влияют на атмосферу в доме, создают уют и не дают себя забыть.
Сегодня любая вещь, созданная вручную, — уже произведение искусства. Особое вдохновение и трепет у Александра вызывают изделия, созданные десятки лет назад. Например, деревянные грабли, сделанные из четырёх видов дерева ещё его отцом, или столетний сундук, секрет изготовления которого не ясен мастеру до сих пор.
Раньше только в одной Нижегородской области лозоплетением занимались порядка тринадцати тысяч человек. Плели деревнями, а ивой были засажены целые плантации. Потом появилась фанера, и всё заглохло, а отрасль быстро развалилась. Сейчас пытаюсь привлечь к ремеслу молодёжь, но интересуются этим делом в основном люди пенсионного возраста. Я потратил на лозоплетение половину жизни. Может быть, и бросил бы этим заниматься, но остановиться уже не получается. Вот делаешь одну вещь, а в голове сидит ещё пять-шесть новых задумок, поэтому так и продолжаю творить дальше.
Комментарии