По первой же репродукции — «Провинция» — в этом собрании мы видим, что художник очень близок нам. Все в этой гравюре узнаваемо: белое двухэтажное каменное здание дореволюционной постройки – копия наших «каморок», огромная лужа посередине дороги, уродливо обкромсанное дерево – все это наше, родное. В названиях многих работ художника присутствуют местные топонимы: «Зима в Юрьевце», «Село Новоселки на Нерли», «Колокша», «Село Костерево», «Вечернее Устье» — ряд можно продолжать. В этом нет ничего удивительного, ведь художник живет и трудится во Владимире.
Но родился он на северо-западе страны, в Псковском селе. И в ранних его работах присутствуют мотивы тех мест: «Северная деревня», «Обетный крест», «Беление холста», а также интерес к деревянному зодчеству — офорт «Кимжа». Но в дальнейшем графика Владимира Нилова отображает жизнь деревни нашей, средней полосы. Порой его офорты населены людьми, в основном деревенскими тружениками: «Пастух», «Косец», «Мальчик с конем», «Пахарь». Но даже и в отсутствии на картине людей мы часто видим результат их каждодневного нелегкого труда: огороженный жердями, только что сметанный стог сена – «Пейзаж со стогом»; сваленный у сарая тес для предстоящего ремонта – «Сараи»; распиленный кругляк – «Осенние заботы».
Тонко передает художник и различные состояния природы чередующихся времен года: «Последний снег сходит», «Повеяло весной», «Середина лета», «Пасмурный денек». При этом не надо забывать, что в распоряжении художника-графика нет палитры ярких цветов, как у живописца. И тем не менее, настоящий мастер может передать ощущение цвета даже черно-белой графикой.
Однако не только круг повседневных забот сельского жителя и окружающая его природа попадают в поле зрения художника. Ему также присущ интерес к архитектуре, прежде всего – храмовой. Порой это деревянная или каменная церковь, гармонично вписанная в сельский пейзаж: «Мосино в январе», «Старица», «Вечернее Устье». А порой храм выходит на передний план и является доминантой картины: «Церковь в Мосино», «Никитская церковь», «Церковь Покрова на Нерли». Особняком стоит офорт «Архитектурная фантазия», на котором два памятника древнерусского белокаменного зодчества: Успенский и Дмитриевский соборы стоят бок обок, хотя в действительности они находятся друг от друга на достаточном расстоянии. Но на то она и фантазия.
Есть в работах Владимира Нилова и нотки тревоги за будущее русской деревни. Наиболее отчетливо они звучат в работах «Покинутый дом» и «Набат». В последней гравюре мы видим било из старого вагонного буфера, подвешенное на веревке к ветке разбитого грозой дерева, стоящего на отшибе за деревней. Большую ветку, на которой висит это тяжелое било, поддерживают подпорки. Этой веткой некогда могучий великан как будто указывает на деревню, а другой веткой тянется к небу, как бы вопиет к нему: «Не дай погибнуть деревне, в которой источник нашей нравственной силы!». Такой представляется символика этой картины.
Редко можно найти работу Владимира Нилова, на которой бы не было деревьев. К ним у художника особое отношение, и выражаясь по-научному, они у него антропоморфны, то есть им присущи человеческие черты — гравюры «Мостик», «Зимняя тишина», «Шаманское дерево». На выставке можно видеть картину «Весна». Здесь на переднем плане — две сосны, их эмоциональный диалог. Да что там! Буря, океан страстей бушуют на этой гравюре.
Гравюра, офорт, литография – понятия одного ряда. Художник-график, прежде чем получить готовое изображение, наносит специальными инструментами штрихи и линии на металлическую пластину, создавая будущую картину, причем всегда с учетом зеркального ее отображения при печати. Слово «офорт» в буквальном переводе с французского – азотная кислота. Именно ей художник производит многократное травление углублений — нанесенных им на пластине штрихов и линий. Заполненные затем краской, они и дают при печати оттиск – графический лист. Это — вековая традиция, но существуют и современные приемы, скажем, акватина, когда травление производят сквозь напыление на пластине, приближая изображение к тоновому рисунку с передачей полутонов на оттиске.
В совершенстве владея традиционной техникой офорта, Владимир Нилов успешно применяет современные технические приемы, ищет новые. Это помогает ему достичь высочайшего искусства в передаче фактурности изображаемого материального мира. Он мастерски передает легкость пушистого снега — «Зима снежная»; корявую шероховатость древесной коры — «Два дерева»; плотную текучесть талой воды — «Весна». И все это график одухотворяет льющимся с неба, волшебным светом, как в офорте «Лунная ночь».
Все последнее время творческое развитие Владимира Нилова проходило в русле Владимирской школы графики. Он был учеником Бориса Федоровича Французова, выдающегося художника-графика 20 века, уроженца г. Камешково. Мастер с большой буквы, Б.Ф. Французов стоит у истоков создания нового направления в графике — графической картины. От серий офортов старых мастеров, а тем более от беглых зарисовок, графическая картина отличается своей самодостаточностью. Это и всесторонняя разработка темы, ее значительность и глубина, многоплановость и законченность. Именно графическими картинами можно назвать и офорты Владимира Нилова.
В заключение для тех, кто еще не посетил выставку, хочется привести слова художественных критиков В.Е. Калашникова и Н.А. Молодцовой: «Владимир Николаевич Нилов сегодня является одной из наиболее ярких фигур отечественной графики. Блестящая школа и редкий природный дар, следование глубинной традиции и поиск новых острых выразительных средств, придают особую значимость его творчеству».
Комментарии