Сын не успел узнать отца. Он появился на свет в 1942 году – в это время отец уже два месяца как воевал с врагом. А старший Кулыгин не успел получить заслуженную награду – пропал без вести в апреле 45-го. До сегодняшнего дня в семье хранится письмо командующего частью, подполковника Винтенко, датированное 2 мая 1945 года, где тот сообщает «семье отважного воина», что А.Н. Кулыгин был награждён орденом Славы 3 степени. Но подтверждение о награждении семья получила лишь после того, как за дело взялась внучка пропавшего без вести фронтовика, Наталья Юрьевна Дударева, – через 71 год после совершённого её дедом подвига…
Спустя некоторое время после торжественного события мы встретились с сыном орденоносца, Юрием Александровичем Кулыгиным, в заречном Бурине. Хозяин разложил передо мной фотографии родителей: «Вот моя мама. Вот мой папа»…
До войны Александр Николаевич был столяром. В первый её год находился на брони, несколько раз направлялся на трудовой фронт – рыть окопы. В район боевых действий был направлен с военных сборов в Мулине. Служил в 19-м отдельном штурмовом инженерно-сапёрном батальоне 319-й стрелковой Двинской Краснознамённой дивизии 90-го стрелкового корпуса. Весной 1945 года в ходе Восточно-Прусской операции батальон выполнял важную задачу – подрыв и уничтожение дотов, дзотов и укреплённых зданий противника. За образцовое выполнение заданий командования по овладению городом и крепостью Кёнигсберг и проявленные при этом доблесть и мужество 19-му батальону было присвоено почётное наименование — Кёнигсбергский. Приказом 319-й стрелковой дивизии от 19 апреля 1945 года пятеро бойцов были удостоены звания Героя Советского Союза, ещё несколько (в том числе и Кулыгин) представлены к награде орденом Славы 3 степени.
Писем-треугольников от отца за войну накопился целый мешок. Каждое начиналось так: «Здравствуйте, дорогая жёнка Мария Ивановна, дочка Нина, сынок Витя, дочка Галя, сынок Юра!». Александр Николаевич был несказанно рад, когда получил из дома фотокарточку жены в окружении всех четверых детей. И не было для него большего горя, когда в одном из сражений он потерял вещмешок с этим фото, о чём сообщил домой… Последнее письмо было датировано 9 апреля 1945 года. В ночь на 10-е Кулыгин должен был идти в бой… Александру Николаевичу было ровно 40 лет.
К огромному сожалению, все письма фронтовика сгорели в пожаре, уничтожившем дом Кулыгиных в 70-х годах. Осталось только письмо подполковника Винтенко с сообщением о награде – со следами пламени на бумаге. Мария Ивановна замуж больше не выходила и, дожив до 90 лет, пережила своего Александра на целых 52 года. Сегодня из четверых детей в живых остались двое. Старшая сестра Юрия Александровича живёт в Новосибирске.
Сам Юрий после окончания семилетки в Козлове поступил в Вязниковскую профтехшколу. Хотя учились там три года, аттестатов выпускникам не выдавали – не преподавалась пара важных дисциплин вроде химии. При этом по истории и ряду других предметов экзамены сдавали каждый год, а в мастерских находившейся рядом фабрики-школы учащиеся проходили полный цикл обучения на токарном станке. Придя после профтехшколы на фабрику «Свободный пролетарий», Юрий был принят заправщиком в бригаду коммунистического труда. А в такой бригаде без аттестата никак – парня заставили посещать вечернюю школу.
— Один я из моей группы в дальнейшем не получил высшего образования, — констатирует Юрий Александрович. – Все окончили институты, некоторые стали директорами – как, например, Ваня Ёлкин в Серкове.
При этом Кулыгин стал поммастера аж в 17 лет. А вскоре его перевели электриком на Буринское торфопредприятие, которое в то время обеспечивало фабрику топливом. Но тут пришло время идти в армию. Юрий попал в Московский военный округ, в войска ПВО. Стояли на точках в Подольске. Так прошло три года.
В последний год службы Юрий мог серьёзно изменить свою судьбу – всем желающим предлагали пройти подготовительные курсы для поступления в институт. Согласились многие, так как «светил» более ранний срок демобилизации. Но только не Кулыгин – цели получить высшее образование у него не было. Зато, вернувшись в Бурино, чему только не научился! Два раза ездил в Иваново – сначала получил специальность газосварщика, позже овладел искусством управлять дизель-электрическим краном, работал на погрузке торфа на грейфере. О тракторе уже и говорить не приходится. Ещё одним местом работы стала кабина узкоколейного тепловоза, потом — крана путеукладчика.
— Когда работал на погрузке, — продолжает Юрий Александрович, — хоть умри, а в фабрику за три ходки 45 вагонов отдай. Всё лето по такому графику. А потом фабрика перешла на мазут, и торф не стали брать. Да ещё узкоколейку сделали до Шуи, и нас перевели в трест «Ивановоторф».
Торф стали возить не только в Шую, но и в Балахну Горьковской области – туда тоже была ветка. А потом с топливным торфом было покончено, стали добывать только сельскохозяйственный – для улучшения структурного состава почвы. Так машины со всей области в Бурино за ним стали ездить!
Кусковой торф нашему герою тоже пришлось добывать. Для этого дела в Бурино пригнали белорусскую технику. Такая машина идёт за трактором и прессует торф, а он сзади кирпичиками выходит, потом его сушат. Топливо возили в Лукново, в мелкие котельные при зданиях.
Но потом в стране начались трудные времена. Сельское хозяйство развалилось, на поддержку государства рассчитывать не приходилось, а у колхозов и совхозов на закупку торфа денег не было. Кулыгин перешёл на пилораму, которая была при предприятии, года четыре пилил лес. На пенсию ушёл в 2002-м. Ещё несколько лет торфопредприятие как-то существовало, потом был назначен внешний управляющий, техника была распродана. В общем, повторился сценарий, по которому канули в небытие многие преуспевающие предприятия.
А ведь были же времена! Юрий Александрович добрым словом вспоминает одного из директоров, называя его по имени – Хасан. При нём мужики в 80-х годах в сезон зарабатывали рублей по 400, да и торфа столько никогда больше не добывали. Правда, и вкалывать тогда приходилось.
— Обычно на добычу выходить не любили, отлынивали – слишком пыли много. Покатаешься сутки в жару! Так Хасан сделал так: один рубль ты заработал — один рубль тебе премии. А если 8 часов переработал, всё записывалось, и зимой ты мог месяца полтора гулять, а тебе по наряду платили. Так тогда и с поля никого выгнать было нельзя! Столовая у нас была шикарная, обед рабочим прямо на участок привозили.
От столовой сейчас остались одни воспоминания. Раньше, по словам Юрия Александровича, когда в Бурино приезжали за торфом работники ковровской «Сельхозхимии», обедали только здесь – ни за что в городе. С продуктами тоже проблем не было. Магазины, как и столовая, работали от орса леспромхоза села Моста Южского района. А Ивановская область по птицеводству лидировала, так что кур было навалом. С промтоварами тоже было хорошо, в том числе импортными.
Не одни мужики тогда в Бурине торф добывали. Было время, когда для добычи кускового торфа (сезон продолжался с апреля по сентябрь) вербовали молодых девушек. По 700-800 человек привозили – из Калужской, Рязанской, Пензенской, Брянской областей. В основном это были сельские жительницы, и, кроме желания заработать денег, они имели и другую выгоду. Как известно, паспортов в те годы колхозники не имели. А тут, стоило поработать на добыче торфа пару сезонов, — пожалуйста, получи паспорт. И ты свободный человек!
Жили девчонки в длинных бараках, в комнатах на 12 человек. Многие вышли здесь замуж. Со временем, однако, потребность в завербованных рабочих стала падать. А потом и вовсе посторонние оказались не нужны. Да и свои позже оказались лишними: в лучшие времена местных работало до 300 человек, на закате предприятия – человек 100 (сейчас всех жителей здесь не более 90) .
Смерть одной и девчонок, заболевшей водянкой, привела к тому, что умерших из числа местного населения стали хоронить в Бурине. До этого их отвозили на другие погосты, в том числе в городе. Здесь было только немецкое кладбище – наследие войны. В Бурине жило и работало до 150 пленных немцев.
— Мы меняли у них табак на губные гармошки, — вспоминает Юрий Александрович. – Не сеяли его – сам рос у нас за двором. Нашелушишь, стакана два принесёшь – немец тебе губную гармошку даст. У пленных была своя зона возле клуба, стояли вышки. И ведь что такое немцы? Их территория была загорожена, а там – дорожки, цветы. Смотришь – на скрипочке кто-то играет. И где только её взял?.. А ведь работа адская была! Чтобы участок работал, нужно сухое болото. Так вот немцы канавы копали осушительные – до Кобякова. И на корчёвке были. Ходили они свободно. Обуты были в летние тапочки на деревянной колодке, издали было слышно, как шлёпают. Один даже женился здесь.
Вот еды военнопленным, видимо, не хватало. Юрий Александрович не забыл, как плакал, когда у него съели собаку Жучку. Когда «гости из Германии» стали умирать, их решили хоронить на бугре. Так образовалось кладбище – только для немцев. Но этот порядок спустя годы нарушила та самая завербованная девчонка. После неё и других туда понесли…
В нашем с Юрием Александровичем разговоре участвовала и его жена, Галина Николаевна. 7 ноября этого года исполнилось 52 года, как они вместе. Галина Николаевна родом из д. Коровкино, что в 2 км от Крутово Гороховецкого района. Очень рано осталась круглой сиротой: отец погиб в первый год войны, матери не стало в 46-м… После Ковровского медучилища молодого специалиста направили в Бурино, а тут и Юрий как раз из армии пришёл. Так и познакомились. Старшая дочь дочь Кулыгиных Лариса живёт в Тюмени, младшая Наталья – главбух на одном из вязниковских малых предприятий.
Галина Николаевна 55 лет проработала в Буринском ФАПе, из них 15 – уже будучи на пенсии. Когда ушла, в пункте некому стало работать. Половина ставки до сих пор числится в штатном расписании, но людям приходится ждать приезда медика из Козлова – а это бывает и раз в две недели… Канул в прошлое буринский детский сад на 50 мест – когда-то и их не хватало. Остался клуб с библиотекой в нём. Юрий Александрович вспоминает, как раньше в нём здорово Новый год отмечали. Брат жил в городе, но на новогоднюю ночь обязательно приезжал сюда. Нынче времена не те, и Кулыгины с наступлением зимы теперь отбывают на городскую квартиру…
Комментарии