Анекдот про вязниковского «Диоклетиана»

Если же отвлечься от глобального масштаба, то, к примеру, единственные случаи добровольного отказа от властных постов за всю длительную историю Владимирской губернии связаны с епископом Владимирским и Суздальским Феофаном (Говоровым) и вязниковским уездным предводителем Павлом Болотниковым. Владыка Феофан по собственной воле отрекся от архиерейского сана в 1866 году в стремлении к иноческому уединению, и его в итоге объявили святым. А вязниковский предводитель Болотников мучительно отказывался от предводительской должности 190 лет назад почти целый год и за это был оштрафован на достаточно крупную сумму.
Пост уездного предводителя в царской России, особенно в правление жесткого и авторитарного императора Николая I, играл в провинции ключевую роль. Избранные представителями местного господствующего сословия уездные и губернские предводители контролировали все стороны местной жизни, им фактически подчинялись все службы и учреждения, включая полицию. Более того, предводители имели право прямого доклада государю через голову не только губернатора, но даже и руководившего губернаторами министра внутренних дел. Не случайно, вне зависимости от чина, избранные в уездные предводители на период срока полномочий (на три года) приравнивались к статским советникам (бригадным генералам) и титуловались «Ваше Высокородие», а губернские предводители — к действительным статским советникам (генерал-майорам), и обращаться к ним следовало «Ваше Превосходительство». Не зря уездных предводителей почтительно именовали «хозяевами уезда».
Занимать предводительскую должность считалось очень почетным, поэтому желающих на этот пост всегда было много. Однако почти 190 лет назад в Вязниках произошел совершенно нетипичный и даже уникальный в масштабе всей России случай. Вязниковское дворянство на своем очередном съезде избрало своим предводителем отставного гвардейского офицера Александра Сергеевича Кашинцева из старинного рода потомков бояр великого княжества Тверского, а его кандидатом (то есть заместителем) отставного чиновника Московского губернского правления и вязниковского помещика Павла Васильевича Болотникова, сына майора времен Екатерины II и племянника сановника — сенатора и помощника министра внутренних дел в чине действительного тайного советника. Однако Кашинцев вскоре умер, и 45-летний Болотников по закону официально был признан новым предводителем Вязниковского уезда. Владимирский губернатор Сергей Степанович Ланской (будущий граф и министр внутренних дел) не колеблясь утвердил Павла Болотникова в должности вязниковского предводителя. После этого вязниковцы, особенно местные чиновники, стали ждать прибытия Его Высокородия господина нового предводителя к должности.
Однако проходили дни и даже недели, а Болотников в Вязники не приезжал. Полиция сбилась с ног, разыскивая невесть куда канувшую столь важную персону. Ни сотовых, ни даже просто телефонов тогда не существовало, телеграф еще только собирались устраивать, поэтому оперативно установить местонахождение человека, даже если он целый уездный предводитель, было непросто. Потребовалось провести целое расследование и поставить «на уши» полицию половины империи для того, чтобы установить, что господин Болотников находится в Саратове на Волге и судится с соседом по своему саратовскому имению. О том, что в Вязниках он занял высокий почти что генеральский пост, он не имел никакого понятия. Когда через саратовского губернатора Федора Лукича Переверзева Болотников получил официальное уведомление о своем предводительстве, то, вопреки всеобщему мнению, и не подумал ехать не берега Клязьмы, ограничившись письмом владимирскому губернатору о том, что вследствие судебного процесса не может и не хочет покинуть Саратова и от предводительской должности отказывается.
Однако престиж предводительства был так велик, что Болотникову не поверили! Сам Павел Васильевич Болотников избалован успешной карьерой не был. В молодости он учился в Московском университете, однако полного курса не кончил и поступил на службу в Московский почтамт. Там он получил первый классный чин коллежского регистратора и перевелся чиновником в Московское губернское правление. Впрочем, по всей видимости, служба Болотникова, владевшего примерно тремя сотнями крепостных, была чисто номинальной: он лишь числился в должности для стажа и продвижения в чинах, потому что в ту пору даже дворянин без офицерского (или соответствующего гражданского) чина был человеком второго сорта.
Поэтому еще при Александре I, став титулярным советником (капитаном), Павел Васильевич вышел в отставку и, не обремененный честолюбием, вел жизнь помещика средней руки, особенно увлекаясь охотой. Неизвестно, чем он руководствовался, участвуя в выборах вязниковского предводителя. Однако Болотников шел лишь в заместители к своему приятелю Кашинцеву, которого выбирали «хозяином уезда» уже в третий раз и, очевидно, рассматривал свое заместительство в качестве простой формальности. Обычно так оно и было: замы предводителя почти никогда не занимали этот пост, разве что замещая его на время непродолжительных отлучек. Но Кашинцев скоропостижно скончался, и неожиданно для всех и самого себя Болотников стал предводителем.
Наверное, мало кто не соблазнился бы перспективой стать главой целого уезда и в одночасье стать генералом, но Павел Васильевич, даже закончив саратовскую тяжбу, и вернувшись в Вязники, категорически отказался занять предводительский пост. Тем более, охотничий сезон как раз был в разгаре. Обществу чиновников он предпочитал егерей и своих любимых борзых. Губернатор, прочие губернские и уездные начальники, друзья и знакомые уговаривали Болотникова весь 1834 год. О курьезном происшествии доложили шефу жандармов графу Александру Христофоровичу Бенкендорфу, а потом и самому царю. Однако Николай I и его всесильный любимец хотя и удивились, но лишь развели руками: служба — дело добровольное, тем более для потомственного дворянина и помещика в офицерском чине в отставке. Почти на всю Россию этот случай получил известность как забавный анекдот.
Наконец, в феврале 1835 года Болотникова новый владимирский губернатор действительный статский советник Степан Федорович Паскевич уволил в отставку. Уездным предводителем он пробыл целых полтора года, при этом ни часа не занимаясь делами. За беспрецедентное упорство «вязниковского Диоклетиана» еще и оштрафовали на целых 100 рублей. Кажется, это оказался единственный подобный случай за всю историю Российской империи…