Александр Алексеевич человек образованный, имеет два высших образования, по профессии — строитель. Более двадцати лет он возглавлял Вязниковский мебельный комбинат. Сейчас вместе с супругой живёт в родительском доме в деревне С., что подо Мстёрой.
Так вот, читает пенсионер эту заметку и диву даётся: как всё знакомо и верно о том доме священника написано. А если точнее — о его собственном доме! О доме его родителей и бабки с дедом. О доме, где сам он вырос и знает каждый уголок…
Из писем Сергея Танеева другу Петру Чайковскому:
«Комната, где я сплю, наверху, сколочена из досок, но я сплю под тёплым одеялом, которое защищает меня от ветра, дующего в щели».
«Первые дни я писал в сенях, окно которых выходит в сад, когда стало холоднее, перебрался в матушкину гостиную, как она называет горницу».
О том, что родительский дом был некогда привезён в С. из деревни Налескино, Александр Алексеевич знал давно, ещё от отца с дедом. Знал и о том, что дом этот старинный был подарен деду и бабушке на свадьбу. Он подсчитал, что свадьба та должна была состояться примерно в 1905 году, так как в 1906-м уже родился отец Александра Алексеевича. Это объясняло и тот факт, что в свой второй налескинский приезд в 1905 году Сергей Танеев останавливался уже у боярыни Марии Александровны Миропольской. Возможно, потому, что к тому времени дом вдовы священника Ключарёва был уже перевезён в С.
Собственную догадку пенсионер решил проверить. Обратился во Мстёрский художественный музей с просьбой поделиться информацией о пребывании Сергея Танеева в Налескино. Там откликнулись и прислали материалы, собранные местными краеведами. Все факты совпадали…
К нам в редакцию позвонила дочь Александра Белякова Светлана. Она рассказала, что отец опознал дом, в котором, возможно, останавливался композитор Сергей Танеев в 1893 году. Через несколько дней мы отправились в гости к Александру Алексеевичу.
О родных и холодной комнате
Хозяин встретил нас на пороге с виду небольшого, но добротно срубленного деревянного дома. Кстати, ярко-жёлтого. Перед фасадом редкость для декабрьских дней – зелёная трава. Оказывается, Александр Алексеевич так снег расчищает, а потом и с травы его веником сметает.
Сени. Большая кухня с печкой. Комната – тоже большая даже по современным меркам. Хозяин рассказывает, что дом всегда был просторным, правда, сейчас он немного переделан под две семьи. В комнате Александр Алексеевич принимается эмоционально и воодушевленно рассказывать нам о своих краеведческих изысканиях. Показывает сделанный собственноручно чертёж дома до перестройки. Затем предлагает пройти в холодную комнату, о которой пишет Танеев в своих письмах.
Наличие в доме второго этажа для нас стало полной неожиданностью. Дом явно сконструирован так, что с виду кажется значительно меньше и скромнее, чем есть на самом деле. По крутой лестнице поднимаемся наверх. И что же? Небольшая комната из досок, старинный сундук, портреты людей из прошлого. Из щелей дощатых стен сквозит зимний холод.
Не замечает его Александр Алексеевич. Он увлечённо рассказывает о своей бабушке, которая была не из простых; матери, что пела в церковном хоре; мастеровом отце.
— Я любил сюда прибегать и читать, здесь в сундуке были книжки «Три мушкетёра», «Принц и нищий», журналы «Северная Пальмира» и «Нева». Откуда они взялись? Может, от Танеева остались? А может, и нет — бабушка тоже грамотной была, в гимназии училась.
В общем, увидев всё воочию, соглашаемся, что истина где-то рядом. Или нынешний дом Беляковых действительно принадлежал когда-то священнику Ключарёву. Или это точная копия дома, в котором мог отдыхать великий русский композитор…
Первое упоминание о Налескине появляется в письмах Сергея Танеева в начале лета 1893 года. Так, в письме своей знакомой В.И.Масловой он отмечает: «Елена Сергеевна (жена брата композитора – прим. ред.) вместе с Марьей Александровной отправились свои осматривать поля сначала во Владимирскую губернию, потом в Нижегородскую». И далее в письме к П.И.Чайковскому: «Еду во Владимирскую губернию… В этом месте, куда я собираюсь, только что была Елена Сергеевна и так нахваливала мне эту местность, что у меня явилось сильное желание туда отправиться… Вероятно кончу там инструментовку одной картины, которую мне очень хочется по возвращении тебе показать».
Известно, что в Налескине Танеев работал над своей единственной оперой «Орестея».
«Я чувствую себя вообще превосходно!»
«Милый друг Пётр Ильич. Хотя я сюда поехал, имея главной целью подышать свежим воздухом, к которому всё время чувствовал непреодолимое влечение… отправляясь сюда, даже колебался, брать ли с собой партитуру, но к величайшей моей радости, оказалось, что мне работать здесь очень удобно. В первый же день, несмотря на то, что я всю ночь не спал и только, приехав в четыре утра, уснул в продолжение четырёх часов, — я с необычайной бодростью проработал несколько часов подряд, не чувствуя ни малейшего утомления, вдыхая в себя здешний восхитительный воздух.
Местность здесь прекрасная. Церковь и несколько домов, принадлежащих духовным лицам (всё вместе составляет так называемый Архидиаконский погост), выстроены на высоком берегу Клязьмы. Река очень широкая, несколько раз в день по ней ходят пароходы. Противоположный берег плоский, состоит из заливных лугов и лесов. В разных местах через реку паромы. По ту сторону реки очень много живописных оврагов, покрытых лесом. Вообще для прогулок мест очень много. Дороги торные, после дождя очень скоро высыхают. Сюда надо приехать как-нибудь весной: Клязьма разливается на несколько вёрст в ширину, а между тем сообщение по этой стороне всегда возможно…»
О следующей поездке Сергея Танеева в Налескино известно мало. Она состоялась в 1905 году, и останавливался композитор уже у своей знакомой Марии Александровны Миропольской, так называемой налескинской барыни. К сожалению, каких-либо документальных свидетельств этого приезда не сохранилось. Композитор черкнул лишь несколько строк в своём дневнике, а М.А. Миропольская, видимо, заметок о тех встречах не оставила. Сама Миропольская, по профессии детский врач, скончалась в 1920 году.
Хотите — верьте, хотите – нет
Вот такую необычную историю нам удалось узнать благодаря увлеченному вязниковскому пенсионеру. Впрочем, сам Александр Алексеевич на достигнутом останавливаться не собирается. Он планирует историю своего дома изучить досконально. Недавно снял со сруба жестяную пластинку, на которую раньше мало обращал внимания — мол, висит и висит. На ней ещё сохранилась надпись, и можно прочитать выбитую по железу фразу «взаимное земское страхование».
— Я ребят попросил в интернете узнать, когда это земское страхование было, — рассказывает хозяин дома. — Выяснилось, что существовало оно до 1917 года. Тут я вспомнил, что отец говорил, будто дом и был в своё время у земства выкуплен. А почему так произошло – неизвестно. Имел ли наш род отношение к земству какое-то? Как дом к земству перешёл? Может, вдовая попадья Ключарёва умерла? Когда это было? Вот бы узнать всё это получше. Надо в Вязники в музей съездить, может, специалисты там что-то подскажут.
…На прощание супруга Александра Алексеевича дала нам полную тарелку запечённых яблок с сахаром. Горячие, только что из печки, они так ароматно пахли.
— Угощайтесь, из собственного сада, — раздалось нам вслед. Мы покидали этот гостеприимный дом с богатой историей в полной уверенности, что именно здесь холодным летом 1893 года жил и творил великий русский композитор Сергей Иванович Танеев. А вы, уважаемые читатели, хотите верьте, хотите – нет.
В материале использованы исследования краеведов Н. Фролова, Ю. Ефимова.
Комментарии