В конце первой декады погожего сентября 1803 года в Вязники приехала Золушка и произвела настоящую сенсацию. Да-да, самая настоящая Золушка из сказки! Только не рассказанной французским литератором и поэтом Шарлем Перро (кстати в жизни занимавшим совсем не сказочный пост генерального контролера сюринтендатства королевских строений при Людовике XIV), а сложенной самой жизнью. Звали эту Золушку Евгенией. Ко времени приезда в Вязники ей было 32 года, но хрупкая и изящная, она выглядела на добрый десяток лет моложе.
Примечательно, что в классическом советском кинофильме «Золушка» 1947 года 16-летнюю Золушку сыграла выглядевшая чуть ли не подростком хрупкая 37-летняя актриса Янина Жеймо, причем настолько блистательно, что сразу стала знаменитой.
В Вязники Золушка приехала не одна, а вместе со своим принцем. Точнее, князем. Впрочем, на родине Шарля Перро русский титул князь переводится французским словом «prince». Так что князь и принц это одно и то же.
Избранника нашей Золушки звали Его Сиятельство князь Иван Михайлович Долгоруков. Он являлся прямым потомком Ярослава Мудрого, Владимира Мономаха и Юрия Долгорукого. Его бабкой была графиня Шереметева, матерью — баронесса Строганова. В Вязники действительный статский советник князь Долгоруков прибыл в качестве действующего владимирского губернатора.
Вся светская и полусветская Россия той поры, в том числе и во владимирской глубинке, хорошо знала почти фантастическую историю женитьбы этого аристократа, состоявшего в родстве почти со всеми знатнейшими фамилиями империи. Будучи гвардейским офицером и нося громкий титул, Долгоруков влюбился в 16-летнюю девушку-сироту Евгению Смирную без знатной родни, без состояния, жизнь которой и до того напоминала придуманную сказку.
Дочь армейского капитана, Евгения лишилась отца на третьем году жизни. Ее родитель капитан Сергей Смирной был взят в плен Пугачевым в городке Оса в нынешнем Пермском крае. 34-летний капитан отказался служить самозванцу и был казнен Пугачевым. Вдова погибшего офицера Евдокия Сергеевна осталась без средств с шестью детьми. Не только дать достойное воспитание, но даже прокормить столь обширное семейство было не на что.
Случайно в деревне, где кое-как перебивалась вдова с ребятишками, остановилась богатая карета, запряженная шестеркой лошадей с гайдуками в дорогих кафтанах. Мать Евгении, проходившая мимо вместе со своей старшей дочкой, лицом к лицу столкнулась вышедшей из кареты полноватой пожилой дамой, решившей размять ноги. Угадав во встречной женщине непростую поселянку, путешественница разговорилась с вдовой офицера. Госпожа Смирная рассказала о своей нелегкой судьбе. Ее собеседница расчувствовалась, даже прослезилась. А потом вдруг предложила взять капитанскую дочку с собой: мол, постараюсь устроить ее в Петербурге! И мать от безысходности согласилась, отдав девочку первой встречной. Маленькую Женю усадили в золоченую карету, рядом поместилась дама в пышном платье, гайдуки захлопнули лакированную дверцу, кучер взмахнул бичом, и экипаж умчался, оставив лишь облако пыли.
Проезжая дама оказалась графиней Екатериной Михайловной Румянцевой, женой знаменитого полководца-фельдмаршала, статс-дамой и гофмейстериной жены наследника российского престола Павла Петровича (сына Екатерины II) великой княгини Натальи Алексеевны. Она оказалась доброй и ответственной женщиной: привезла девочку к себе, роскошно нарядила и обласкала. А потом взяла с собой во дворец к великому князю. Там молодая великая княгиня Наталья Алексеевна, не имевшая детей, так полюбила сироту Женю, что оставила ее во дворце в своих личных апартаментах. Недавно перебивавшаяся с хлеба на квас в деревенской глуши сирота оказалась в царских чертогах. Перед любимицей великой княгини раскланивалась вся столичная знать.
А затем покровительница Евгении великая княгиня Наталья неожиданно умерла в 20-летнем возрасте. Цесаревич Павел Петрович женился во второй раз на немецкой принцессе, принявшей имя Марии Федоровны. Новая великая княгиня отправила Евгению Смирную в монастырь.
Нет, это не был насильственный постриг. Смольный монастырь — так официально именовался первый в России институт благородных девиц. Туда принимали на воспитание и обучение дочерей из аристократических семейств, причем за пребывание в Смольном требовалось платить и немало. Евгению определили туда за счет великокняжеской четы.
Конечно, быть воспитанницей Смольного представлялось завидной долей для сироты-бесприданницы, однако перспектива представлялась для девушки достаточно безрадостной. При дворе ее воспринимали как выскочку-парвеню, а покровительство цесаревича и его жены было скорее показным и формальным.
Зато училась Евгения блистательно. В ту пору в обществе царило всеобщее увлечение театром. Помимо театров профессиональных, процветала, как бы сейчас сказали, художественная самодеятельность. Светские дамы и кавалеры разыгрывали целые спектакли, в том числе и в царских дворцах. Процветал любительский театр и при дворе наследника престола. В его постановках стала участвовать смолянка Евгения — у нее проявился большой артистический талант.
Случайно ее партнером в одной из постановок оказался блестящий гвардейский офицер князь Иван Долгоруков. Он по уши влюбился в безродную сироту. Вся аристократическая родня князя была категорически против его увлечения, но тот вопреки всему свету сделал капитанской дочке формальное предложение. Романтически настроенный цесаревич Павел Петрович поддержал князя. Венчание проходило в дворцовой церкви. С учетом позиции двора, все, кто прежде осуждал и отговаривал князя, стала его наперебой поздравлять. Великокняжеская чета и даже императрица Екатерина II выделили Евгении Смирной поистине царское приданое — бриллиантов и драгоценностей более чем на 20 тысяч рублей — это была губернаторская зарплата примерно за семь лет. Из дворцовой церкви капитанская дочка вышла княгиней Долгоруковой.
Вскоре князь получил равный генеральскому чин, и в 21 год Евгения стала генеральшей. Она родила Долгорукову десять детей. В свете ее называли прекрасной Золушкой. Позже великий Пушкин, друживший с сыновьями княгини, вдохновился судьбой капитанской дочки и сделал ее одним из прототипов своего знаменитого романа, который так и назвал «Капитанская дочка»
В 1802 году князя Ивана Михайловича, получившего известность не только как чиновник, но также как поэт и писатель, назначили губернатором во Владимир. В сентябре 1803-го княжеская чета отправилась объезжать Владимирский край, и впервые приехала в Вязники, где остановилась в доме купца Ивана Васильевича Водовозова — самом богатом вязниковском особняке той поры. Там же было устроено подобие бала, где присутствовало все высшее уездное общество. Обворожительная княгиня Долгорукова танцевала с вязниковскими кавалерами, покорив их сердца. На следующий день губернатор и его супруга покинули город на Клязьме, пообещав непременно приехать туда еще. Никто не мог предположить, что для прекрасной Золушки этот первый визит в Вязники окажется и последним.
Зимой 1893-1804 гг. у княгини стала быстро прогрессировать чахотка (туберкулез), которую тогда лечить не умели. Весной 1804-го князь Долгоруков был пожалован в тайные советники (генерал-лейтенанты). А 12 мая того же года, ровно 220 лет назад, Евгения Долгорукова скончалась во Владимире. Ей было всего 33. Безутешный князь не пожелал хоронить свою Золушку во владимирской земле и увез ее гроб в Москву, где его положили в фамильном склепе князей Долгоруких в Донском монастыре. Там прах капитанской дочки — прекрасной Золушки покоится до сих пор. В пору разорения монастыря в 1930-е годы почти все могилы и склепы там были уничтожены. Но на могилу Евгении Долгоруковой даже тогда ни у кого не поднялась рука…
Комментарии