О событиях Великой Отечественной войны написано и снято немало. Куда менее известно о том, как в первые послевоенные годы органы госбезопасности выявляли пособников гитлеровцев: старост, полицаев, бургомистров и прочих холуев и предателей. Были тому примеры и во Владимирской области. Например, в феврале 1947 года в городе Киржаче сотрудниками УМГБ Владимирской области был арестован диспетчер красильного цеха шелкового комбината 24-летний Петр Петрович Игнатенко. О себе коллегам по работе он рассказывал скупо: войну встретил на Украине, которую вскоре оккупировали немцы. Оттуда был угнан на работу в Германию. Когда Красная Армия начала наступать, с немецкой каторги бежал, поступил рядовым в зенитный полк, в составе которого, провоевав несколько месяцев, встретил День Победы. Однако, как выяснили дотошные чекисты, до того, как стать зенитчиком РККА Игнатенко служил полицаем у гитлеровцев, а потом и вовсе во время Великой Отечественной был пожарным в немецкой пожарной части аж в самом Берлине! А два с половиной года спустя еще одного гитлеровского холуя выявили и разоблачили в Вязниках…
В ноябре 1949 года сотрудники УМГБ Владимирской области нагрянули на окраину Вязников в дом семейства Зайцевых с обыском. Глава семейства работающий пенсионер Семен Зайцев трудился в Гороховецком военном лесокомбинате, который действовал и на территории Вязниковского района. Его сын Яков Семенович Зайцев работал конюхом в одном из местных колхозов. Человек он был тихий и конюх исправный, к тому же имел сразу две медали: «За победу над Германией в Великой Отечественной войне 1941-1945 гг.» и «За доблестный труд в Великой Отечественной войне 1941-1945 гг.» В общем, как сейчас говорят, ветеран фронта и тыла.
Тем сенсационнее стало для соседей и знакомых вязниковцев известие: фронтовик Яков Зайцев арестован, причем поначалу забрали и его отца. Наверное, кто-то подумал тогда про репрессии. Но они ошиблись. Зайцев-младший оказался предателем, причем убежденным и, как сказали бы сейчас, упертым. А поэтому вдвойне опасным. А его родитель — «всего лишь» убежденным кулаком, скрывшимся из своих родных мест, дабы скрыть кулацкое прошлое. Но по сравнению с «подвигами» сына это было не преступление.
До войны Яков Зайцев жил в деревне Николаевка Брянской области, и с 1940 года работал в гужевой транспортной артели «Труд». В сентябре 1941-го местный военкомат призвал Зайцева на службу в армию для эвакуации советских граждан, однако вскоре подводчик дезертировал, вернувшись в свою деревню, куда затем пришли немцы.
Позже Зайцев цинично рассказывал следователю: «Никаких попыток выйти из окружения я не предпринимал и об этом не думал, так как считал, что для меня будет лучше остаться возле семьи. А так как семья находилась в деревне Николаевка, то и я стал проживать там».
Пока его сверстники и земляки героически сражались с врагом,
Зайцев жил в Николаевке по принципу «моя хата с краю», хозяйствовал до февраля 1942 года, после чего его дом сожгли немцы. Однако злобу Зайцев затаил не на оккупантов, а на партизан, так как Николаевку спалили во время карательного рейда после того, как там часто бывали партизаны. Потом, уже давая показания на допросе, бывший полицай объяснял: «Я в партизанский отряд не вступил. Причины обратно те же: свои личные интересы и интересы семьи, так как я не хотел их покидать.
— Партизаны предлагали Вам вступить в отряд?
— Да, такие предложения были. За период зимы 1941-1942 года партизаны из числа партийных и районных работников в деревне Николаевка раза два или три собирали общие собрания, на которых присутствовал и я. На данных собраниях нас призывали активно бороться с немцами и вступать в партизанские отряды. После таких собраний в партизаны ушло много человек, но я не пошел».
Зато он пошел к немцам и с августа 1942 года стал служить в качестве старосты, причем первым делом составил список семей местных партизан и передал немецкому командованию. А еще выявил всех бежавших из лагерей военнопленных и отправил их к немцам на верную смерть.
Через год, когда Красная Армия стала наступать, Зайцев вместе с семьей на собственной подводе эвакуировался в немецкий тыл в город Стародуб. А там в сентябре 43-го, благо среди стародубцев его никто не знал, бывший староста был призван в РККА в 244-й стрелковый полк и в декабре 44-го был легко ранен. Из госпиталя этого фронтовика направили служить бойцом охраны в Челябинск на завод металлоконструкций имени С. Орджоникидзе. Так и получил пособник гитлеровцев свои медали: повоевал, хотя и недолго, и на оборонном заводе во время войны успел поработать.
В сентябре 1946 года он уволился с челябинского завода и перебрался с семьей к отцу, бывшему кулаку Семену Зайцеву, который проживал в Вязниках и работал в Гороховецком военлескомбинате. Думал, что так и вовсе заметет свои следы. Но не вышло. Именно в Вязниках предателя и отыскали сотрудники Владимирского управления госбезопасности.
Во время следствия о деятельности Зайцева в качестве старосты рассказывали свидетели — жители деревни Николаевка. Выяснилось, что Зайцев не только выслуживался в качестве администратора оккупационного режима, но и весной 1943 года с оружием в руках вместе с местными полицаями под командованием гитлеровских офицеров принимал участие в облавах на партизан в Брянском районе, а летом того же года принимал участие в задержании советских парашютистов и конвоировании их в немецкую комендатуру. Кроме того, с подачи Зайцева за подозрения в связи с партизанами некоторых жительниц деревни наказывали розгами. Зайцеву ничего не осталось, как признаваться в содеянном. Его приговорили к 25 годам лишения свободы. Если бы все это выяснилось раньше, еще во время войны, то вместо медалей ему отпустили бы 9 граммов свинца…
Однако уже осужденный Зайцев не успокоился, писал жалобы, доказывал, что он на самом деле помогал партизанам (видимо, тем, что обрекал на смерть членов их семей), даже договорился до того, что его допрашивал «злой» владимирский следователь, напирал на свои медали и фронтовое прошлое и ранение. В итоге в 1955 году на волне антисталинской «оттепели» срок заключения Зайцеву гуманный советский суд снизил с 25 лет до 8 лет. Пособника и предателя оккупантов амнистировали и освободили в ноябре 1955 года. Но в реабилитации в 1991 году ему было отказано.
На самом деле никакого снисхождения, никакого оправдания по давности времени или каким-либо иным причинам такие гитлеровские холуи, как Зайцев, однозначно не заслуживают. И можно лишь низко поклониться чекистам военного поколения, которые в условиях победной эйфории и полных лишений послевоенных будней вели кропотливый поиск, эффективно выявляя попрятавшихся по щелям прислужников врага.
Комментарии