Официальный статус сельские сходы получили в 1838 году по реформе министра государственных имуществ графа Павла Киселева, правда, лишь для государственных крестьян. В 1861-м после отмены крепостного права примерно такой же статус получили сельские сходы и бывших помещичьих селений. Сельский сход и сельский староста составляли сельское самоуправление. Должности крестьянского самоуправления замещались в результате выборов на три года. Сельский сход решал вопросы о пользовании общинной землей и общественных нужд, благоустройства, призрения, обучения грамоте членов сельского общества, осуществлял раскладку казенных податей, денежных сборов. Сельский староста обладал обширными полномочиями по общественным делам, ведал охраной общественного порядка, безопасностью лиц и имущества и даже осуществлял паспортный контроль. В отсутствие сельского старосты решения сельского схода не имели законной силы.
Вот свидетельство 1890-х гг. для Владимирской губернии: «Для созыва на сход существует особый нарядчик. Женщины и посторонние на сходе не присутствуют. Мужики идут на сход без принуждения, на сходах пьют, матерятся, шумят. Зажиточных крестьян не слушают, а влияние старосты заметно. Все жители подчиняются решениям схода, но на священника эти решения не распространяются. Так, если на сходе решено начать пахоту с 24 апреля, то раньше этого срока никто на пашню не выезжает. Может быть решение схода: продать на 5 рублей травы, а деньги пропить».
Еще один очевидец, живший на рубеже XIX-XX веков, упоминает о сельских сходах и голосовании на них: «Ведут себя крестьяне на сходах бурно, бывает всё, за исключением, пожалуй, драк. Решают в соответствии с волей начальства или как того хотят старосты и заправилы «горланы» — эта «партия» по словам крестьян, «составляется по пьяному делу». Решение оформляется забранием рук: староста ходит между крестьянами, протягивая им руки для пожатия. Число крестьян, протянувших руку в ответ, и есть число согласных с решением».
В других местах такой способ волеизъявления именовался «обиранием рук». Кстати, точно так же выбирали сельского или деревенского старосту: кандидат ходил с протянутой рукой (в буквальном смысле), и тот, кто подавал ему руку в ответ, высказывался «за»!
Причем таким путем порой выбирали вполне авторитетного «сельского мэра» с немалыми полномочиями, так как, к примеру, в селе Никологоры численность населения в 1890-е гг. превышала 1100 человек, а в слободах Мстера и Холуй тогда насчитывалось более 2200
жителей в каждой.
А вот данные участника крестьянского схода в нашем крае 1900 года: «Нарядчик, получив от старосты задание собрать сход, ходит по домам: «Эй, дядя Павел, на сход выходи!» Причина схода: потрава стогов, наем школьного сторожа, перераспределение земли (для решения этого дела предполагается «содрать по полведерку» спиртного с заинтересованных лиц). Сборы на сход — около
винной лавки».
Вот еще одно свидетельство, уцелевшее в одном из крестьянских писем: «На сход или сходку собирают взрослых членов семей. За неимением в семье мужчин допускаются женщины. Сбор производится сотским или десятским. Собираются обычно в чьей-нибудь наиболее просторной избе, либо в мякиннике, где запасают корм для скота. На сходах решаются следующие вопросы: раздел покоса, леса, поправки дорог, наем пастуха, начало выгона скота и так далее. Заканчивается сход, как правило, всеобщим угощением, причем, за неимением наличных денег, объявляют о продаже небольшого участка земли, которая покупается предпринимателями за бесценок. Непьющие получают свою долю от продажи земли деньгами».
Особо уточнялось, что непьющим женщинам — участницам схода было принято «наливать водку с собой либо давать взамен водки баранок», а «собираются крестьяне нарядчиком либо у дома старосты, либо у трактира, где часто «спрыскивают» принятые решения. На сходе право «первого голоса» принадлежит старосте, после чего дается воля
главарям-горлопанам».
О том, что участники схода непременно напивались после его завершения, имеются многочисленные данные из многих уездов Владимирской губернии. Есть данные и о количестве выпивки, которую крестьяне считали «нормой» для гулянья после сходов. Как правило, это была так называемая четверть, которая приходилась на каждые 10 человек. Четверть — бутыль в ¼ ведра, объемом от 3 до 3,25 литра. Таким образом, на каждого приходилось по 300 грамм водки или чуть более.
При этом пить полагалось лишь после собрания, а «набравшихся» заранее на сход или не допускали совсем, или не давали им голоса. А прекословящих пьянчуг староста или прогонял со схода, что считалось позором, или, если буян упорствовал, то его «вязали» и отправляли в «холодную» — в неотапливаемый чулан или амбар, использовавшийся в качестве сельской «тюрьмы». Причем в компетенции старосты был арест в «холодной» на срок до двух суток с содержанием на хлебе и воде.
Властями отмечалось, что если на сходе задеваются чьи-то личные интересы, то «поднимается истинное столпотворение вавилонское».
Любопытно, что в одной из владимирских деревень для созыва схода применялся специальный рог, в который нарядчик трубил 3-4 раза, выходя на середину селения. Созыв схода при помощи рога осуществлялся лишь летом, когда многие крестьяне были заняты в окрестных полях, и их легче было созвать при помощи такого «звукового оповещения». В обычное время рог хранился у специально выбранного для этой почетной миссии крестьянина, который имел право выдавать этот аналог вечевого колокола лишь уполномоченному старостой нарядчику «во избежание стихийных незапланированных сходов».
На сходе, перед тем как принять окончательное решение, слушали советы опытных, уважаемых всеми крестьян, особенно стариков, мнение которых нередко оказывалось решающим.
В конце собрания самым грамотным крестьянином обязательно писался «приговор» сельского схода, который зачастую тот же грамотей и подписывал за не умевших писать односельчан. Этот приговор имел силу закона для местных жителей. А выполнял решение схода все тот же сельский староста.
Вот так и жили наши предки, определяя свое бытие коллективными решениями и ощущая себя членами крестьянской общины, именуемой миром. Такой порядок, при всей патриархальности и перегибах, воспитывал уважительное отношение к ближнему и чувство локтя, приучал поступать «по совести», способствовал взаимопомощи, взаимовыручке и регулярному живому человеческому общению, которых, порой, сейчас так не хватает.
Комментарии