Письма с фронта
«Из писем отца мы знали, как трудно приходилось им при защите города, — пишет Владимир Алексеев. – Города, который прославил себя героизмом, непоколебимой стойкостью, мужеством и верой в победу, несмотря на все неимоверные трудности и лишения жителей Ленинграда и воинов, защищавших эту твердыню. Отец писал, что и солдаты питались очень скудно и нерегулярно».
Автор рассказывает, что однажды Иван Васильевич сильно обморозился и попал в госпиталь, где еды давали ещё меньше. Быстрее бы выздороветь и снова на передовую!
«На фронте в Ленинграде мой отец встретил земляка Николая Никифоровича Ежова, который был из посёлка Нововязники, — сообщает Владимир Алексеев. – Вместе они воевали до 20 марта 1943 года. В этот день, во время сильного боя, Николай Никифорович Ежов получил смертельное ранение… Отец писал, что для него это было очень большой потерей, так как они сдружились, постоянно общались, обменивались новостями с родного края. Им была нужна любая весть, так как дома остались близкие, родные, дети… Хотя в тылу тоже было очень трудно, но в письмах об этом не принято было говорить».
В окружённый фашистами Ленинград почта поступала нерегулярно, письма могли затеряться, и каждая полученная весточка согревала бойцам души.
«А мы всегда с нетерпением ждали вестей от отца, — рассказывает Владимир Иванович. – Для нас каждое письмо вселяло надежду, мы были счастливы. Если письма долго не приходили, то мы находились в постоянной тревоге и молили Бога, чтобы с отцом ничего плохого не случилось. Матушка шла к жене Николая Никифоровича Ежова и узнавала, нет ли вестей с фронта от него».
Разветка боем
Наконец наступило время окончательного снятия блокады Ленинграда. «29 января 1944 года, во время прорыва блокады, 3 рота 1-го батальона (в которой воевал мой отец) 84-го стрелкового полка, 189-й стрелковой дивизии (из воспоминаний бывшего комсорга батальона Бориса Ивановича Парнов) сосредоточилась для разведывательного наступления. Две другие роты, после разведки боем, должны были наступать на деревни Клопицы, Медниково, Ранковицы».
Все эти населённые пункты находились в лесном массиве, где пряталась молодёжь этих деревень, так как немцы во время отступления угоняли с собой советских подростков.
От лесного массива до деревни Ранковицы, против которой, собственно и проводилась разведка боем, было около 1 километра. Автор письма утверждает это, так как посещал эти места в 2000 и 2010 годах. На полпути стояла ветряная мельница, а поле было идеально ровным.
Разведка боем показала, что к деревне шла насыпная дорога, и именно в этой насыпи немцы установили долговременные огневые точки.
«Когда началась атака, то солдаты стремились добежать до этой мельницы и укрыться за ней, — пишет Владимир Алексеев. – Но немцы, естественно, пристрелялись к мельнице и накрыли их всех огнём из орудий и довершили убийство из своих дотов. Во время этого наступления погибла почти вся рота, и никто не добежал до этой деревни.
Прятавшиеся в лесу местные жители говорили командованию, что можно было скрытно, по кустам подойти к Ранковицам. Но нужно было выявлять огневые точки (немцы за время блокады понастроили очень мощные опорные оборонительные рубежи), чтобы их уничтожить для последующего наступления основных сил».
В результате тяжёлых боёв фашистская оборона в этом районе была прорвана. Советские войска освободили ряд деревень. Во время разведки боем погиб нововязниковец Иван Васильевич Алексеев и ещё 42 его сослуживца.
На братской могиле
«В 2000-м году, когда я приезжал на могилу отца, я разговаривал со свидетелями этих боёв, — сообщает автор. – Он был среди тех людей, что прятались в лесу. Рассказывал, что бои были очень сильными и долгими, так как оборона немцев была очень сильно укреплена. Он участвовал в сборе и захоронении убитых у деревни Ранковицы. После останки солдат перезахоронили у деревни Клопицы, что в полукилометре от Ранковиц».
Павшие солдаты нашли упокоение в братской могиле, а рядом лежали лётчик-торпедоносец, Герой Советского Союза Вадим Николаевич Евграфов и его экипаж…
«Местные жители, особенно учителя и ученики, с любовью, уважением и признательностью относятся к этой братской могиле, — пишет Владимир Алексеев. – Там всегда чисто. Памятник находится в ухоженном виде. На могиле цветы…»
Когда Владимир Иванович проезжал по Ленинградской области , он видел, что во всех посёлках стоят обелиски и памятники защитникам этой многострадальной земли. Но не увидел он мемориалов женщинам и детям, взвалившим на свои плечи всю тяжесть работы в тылу, своим трудом приближавшим День Победы.
«И сейчас, с высоты своего возраста, понимаю, какие же нужны были внутренняя сила, ответственность и вера в будущее, чтобы выдержать эти нагрузки, — говорит вязниковец. – Из деревни Сосенки, где я родился, на фронт ушли почти все взрослые люди, за исключением тех, кто работал на ж/д. В каждой семье остались от 3 до 6 детей. Нас в семье было 5 братьев, матушка и бабушка. Старшему брату было 14 лет, младшему – 1 годик. После ухода отца на фронт перед матушкой и бабушкой встал вопрос, как быть дальше, что делать, как прокормить семью, как сохранить детей».
В вязниковском тылу
Мама автора письма – Наталья Ивановна – с утра до вечера трудилась в колхозе. Времени на воспитание детей оставалось мало, поэтому все домашние заботы взяла на себя бабушка – Наталья Петровна (мама Ивана Васильевича Алексеева).
«Бабушка была конюхом, — рассказывает Владимир Алексеев, — и после распределения лошадей на работе, могла до обеда быть дома. Она топила печь, готовила еду и кормила нас. Старшие братья помогали бабушке в конюшне. Они накачивали из колодца воды для лошадей, задавали в кормушки сена, убирались в стойлах. Бабушка была очень требовательной, но справедливой, с твёрдым и сильным характером».
Первое время выживать было очень трудно. Почти всё из колхоза забирали на фронт: лошадей, сено, зерно, молоко, мясо, картофель, лук… Владельцы личных подсобных хозяйств также должны были сдавать молоко, мясо и яйца.
«Нас от голода спасали картошка и рожь, собранные со своего участка, и овощи, выращенные в огороде, — пишет автор. – Хлеб пекли сами. В муку добавляли картофель и отруби. Очень много заготавливали солёных и сушёных грибов и ягод. Часть лесных даров шла на продажу. На вырученные деньги покупали хлеб и мыло. Молоко тоже менял на хлеб: 3 литра молока на 1 буханку хлеба. Постепенно мы втянулись в эту тяжёлую жизнь».
В военное время дети взрослели быстрее, перенимая опыт у старших. А немецкие самолёты продолжали пролетать над Сосенками – направлялись бомбить Горький.
«Однажды мы смотрели кино на улице, — вспоминает Владимир Иванович. – Вешали простынь на стену двора и смотрели. И, видимо, луч от киноаппарата заинтересовал немцев, которые в этот момент пролетали над деревней. Они сбросили осветительную ракету, чтобы узнать, что это такое. Люди, смотревшие кино, сразу разбежались. Начался шум, послышались крики. Думали, что немцы сбросят на деревню бомбу».
Сосенки жили в постоянной тревоге. А потом стали приходить похоронки, и в деревне поднялся жуткий плач. С фронта вернулись только пять человек – израненных и больных. Горе не обошло стороной ни одну семью…
«Но жизнь продолжалась, — пишет Владимир Алексеев. – После войны в семье все братья получили хорошие специальности. Работать на фабрике им. Розы Люксембург начали в раннем возрасте. Все обзавелись своими семьями, вырастили детей. Сегодня уже наши дети сами стали бабушками и дедушками».
Комментарии